text
stringlengths 12
1.67k
| author
stringclasses 5
values | keywords
stringlengths 2
85
|
|---|---|---|
Нежно говорил ей —
мы у реки
шли камышами:
Слышите: шуршат камыши у Оки.
Будто наполнена Ока мышами.
А в небе, лучик сережкой вдев в ушко,
звезда, как вы, хорошая, — не звезда, а девушка
А там, где кончается звездочки точка,
месяц улыбается и заверчен, как
будто на небе строчка
из Аверченко
Вы прекрасно картавите.
| Маяковский | ['звёздочка', 'аверченко', 'слышать', 'мышь', 'река'] |
Только жалко Италию
Она: Ах, зачем вы давите
и локоть и талию.
Вы мне мешаете
у камыша идти
Бросьте!
Конечно, это не смерть.
Чего ей ради ходить по крепости?
Как вам не стыдно верить
нелепости?!
Просто именинник устроил карнавал,
выдумал для шума стрельбу и тир,
а сам, пожабьи присев на вал,
вымаргивается, как из мортир.
| Маяковский | ['мортира', 'стыдно', 'италия', 'карнавал', 'присесть'] |
Ласков хозяина бас,
просто — похож на пушечный.
И не от газа маска,
а ради шутки игрушечной.
Смотрите!
Небо мерить
выбежала ракета.
Разве так красиво смерть
бежала б в небе паркета!
Ах, не говорите:
Кровь из раны.
| Маяковский | ['ласковый', 'смерть', 'маска', 'ракета', 'бежать'] |
Это — дико!
Просто избранных из бранных
одаривали гвоздикой.
Как же иначе?
Мозг не хочет понять
и не может:
у пушечных шей
если не целоваться,
то — для чего же
обвиты руки траншей?
Никто не убит!
| Маяковский | ['целоваться', 'бранный', 'убить', 'никто', 'мозг'] |
Просто — не выстоял.
Лег от Сены до Рейна.
Оттого что цветет,
одуряет желтолистая
на клумбах из убитых гангрена.
Не убиты,
нет же,
нет!
Все они встанут
просто —
вот так,
вернутся
и, улыбаясь, расскажут жене,
какой хозяин весельчак и чудак.
| Маяковский | ['цвести', 'убить', 'хозяин', 'всё', 'жена'] |
Скажут: не было ни ядр, ни фугасов
и, конечно же, не было крепости!
Просто именинник выдумал массу
какихто великолепных нелепостей!
Пришли и славословим покорненько
тебя, дорогая взятка,
все здесь, от младшего дворника
до того, кто в золото заткан.
Всех, кто за нашей десницей
посмеет с укором глаза весть,
мы так, как им и не снится,
накажем мерзавцев за зависть.
| Маяковский | ['посметь', 'золото', 'масса', 'десница', 'дворник'] |
Чтоб больше не смела вздыматься хула,
наденем мундиры и медали
и, выдвинув вперед убедительный кулак,
спросим: А это видали?
Если сверху смотреть — разинешь рот.
И взыграет от радости каждая мышца.
Россия — сверху — прямо огород,
вся наливается, цветет и пышится.
А разве видано гденибудь, чтоб стояла коза
и лезть в огород козе лень?..
Было бы время, я б доказал,
которые — коза и зелень.
| Маяковский | ['вздыматься', 'коза', 'россия', 'лень', 'зелень'] |
И нечего доказывать — идите и берите.
Умолкнет газетная нечисть ведь.
Как баранов, надо стричь и брить их.
Чего стесняться в своем отечестве?
Неужели и о взятках писать поэтам!
Дорогие, нам некогда.Нельзя так.
Вы, которые взяточники,
хотя бы поэтому,
не надо, не берите взяток.
Я, выколачивающий из строчек штаны, —
конечно, как начинающий, не очень часто,
я — еще и российский гражданин,
беззаветно чтущий и чиновника и участок.
| Маяковский | ['взятка', 'поэт', 'баранов', 'брить', 'нельзя'] |
Прихожу и выплакиваю все мои просьбы,
приникши щекою к светлому кителю.
Думает чиновник: Эх, удалось бы!
Этак на двести птичку вытелю.
Сколько раз под сень чинов ник,
приносил обиды им.
Эх, удалось бы, — думает чиновник, —
этак на триста бабочку выдоим.
Я знаю, надо и двести и триста вам —
возьмут, все равно, не те, так эти;
и руганью ни одного не обижу пристава:
может быть, у пристава дети.
| Маяковский | ['выплакивать', 'двести', 'птичка', 'думать', 'светлый'] |
Но лишний труд — доить поодиночно,
вы и так ведете в работе года.
Вот что я выдумал для вас нарочно —
Господа!
Взломайте шкапы, сундуки и ларчики,
берите деньги и драгоценности мамашины,
чтоб последний мальчонка в потненьком кулачике
зажал сбереженный рубль бумажный.
Костюмы соберите.Чтоб не было рваных.
Мамаша!Вытряхивайтесь из шубы беличьей!
У старых брюк обшарьте карманы —
в карманах копеек на сорок мелочи.
| Маяковский | ['вытряхиваться', 'старый', 'рубль', 'драгоценность', 'мамашин'] |
Все это узлами уложим и свяжем,
а сами, без денег и платья,
придем, поклонимся и скажем:
Нате!
Что нам деньги, транжирам и мотам!
Мы даже не знаем, куда нам деть их.
Берите, милые, берите, чего там!
Вы наши отцы, а мы ваши дети.
От холода не попадая зубом на зуб,
станем голые под голые небеса.
Берите, милые!Но только сразу,
Чтоб об этом больше никогда не писать.
| Маяковский | ['милый', 'писать', 'связать', 'холод', 'небо'] |
Мрачные до черного вышли люди,
тяжко и чинно выстроились в городе,
будто сейчас набираться будет
хмурых монахов черный орден.
Траур воронов, выкаймленный под окна,
небо, в бурю крашеное, —
все было так подобрано и подогнано,
что волейневолей ждалось страшное.
Тогда разверзлась, кряхтя и нехотя,
пыльного воздуха сухая охра,
вылез из воздуха и начал ехать
тихий катафалк чудовищных похорон.
| Маяковский | ['чудовищный', 'похороны', 'монах', 'ждаться', 'окно'] |
Встревоженная ожила глаз масса,
гору взоров в гроб бросили.
Вдруг из гроба прыснула гримаса,
после —
крик: Хоронят умерший смех!—
из тысячегрудого меха
гремел омиллионенный множеством эх
за гробом, который ехал.
И тотчас же отчаяннейшего плача ножи
врезались, заставив ничего не понимать.
Вот за гробом, в плаче, старухажизнь, —
усопшего смеха седая мать.
| Маяковский | ['ожить', 'гроб', 'смех', 'мать', 'нож'] |
К кому же, к кому вернуться назад ей?
Смотрите: в лысине — тот —
это большой, носатый
плачет армянский анекдот.
Еще не забылось, как выкривил рот он,
а за ним ободранная, куцая,
визжа, бежала острота.
Куда — если умер — уткнуться ей?
Уже до неба плачей глыба.
Но еще,
еще откудато плачики —
это целые полчища улыбочек и улыбок
ломали в горе хрупкие пальчики.
| Маяковский | ['плачея', 'анекдот', 'армянский', 'улыбка', 'небо'] |
И вот сквозь строй их, смокших в один
сплошной изрыдавшийся Гаршин,
вышел ужас — вперед пойти —
весь в похоронном марше.
Размокло лицо, стало — кашица,
смятая морщинками на выхмуренном лбу,
а если кто смеется — кажется,
что ему разодрали губу.
Май ли уже расцвел над городом,
плачет ли, как побитый, хмуренький декабрик, —
весь год эта пухлая морда
маячит в дымах фабрик.
| Маяковский | ['изрыдаться', 'смеяться', 'похоронный', 'май', 'фабрика'] |
Брюшком обвисшим и гаденьким
лежит на воздушном откосе,
и пухлые губы бантиком
сложены в .
Внизу суетятся рабочие,
нищий у тумбы виден,
а у этого брюхо и все прочее —
лежит себе сыт, как Сытин.
Вкусной слюны разлились волны,
во рту громадном плещутся, как в бухте,
А полный!Боже, до чего он полный!
| Маяковский | ['пухлый', 'нищий', 'разлиться', 'рабочий', 'воздушный'] |
Сравнить если с ним, то худ и Апухтин.
Кони ли, цокая, по асфальту мчатся,
шарканье пешеходов ли подвернется под взгляд ему,
а ему все кажется: Цаца!Цаца!—
кричат ему, и все ему нравится, проклятому.
Растет улыбка, жирна и нагла,
рот до ушей разросся,
будто у него на роже спектакльгала
затеяла труппа малороссов.
Солнце взойдет, и сейчас же луч его
ему щекочет пятки холеные,
и луна ничего не находит лучшего.
| Маяковский | ['наглый', 'спектакльгать', 'роже', 'луна', 'солнце'] |
Объявляю всенародно: очень недоволен я.
Я спокоен, вежлив, сдержан тоже,
характер — как из кости слоновой точен,
а этому взял бы да и дал по роже:
не нравится он мне очень.
Мокрая, будто ее облизали,
толпа.
Прокисший воздух плесенью веет.
Эй!
Россия,
нельзя ли
чего поновее?
| Маяковский | ['недовольный', 'слоновый', 'роже', 'россия', 'дать'] |
Блажен, кто хоть раз смог,
хотя бы закрыв глаза,
забыть вас,
ненужных, как насморк,
и трезвых,
как нарзан.
Вы все такие скучные, точно
во всей вселенной нету Капри.
А Капри есть.
От сияний цветочных
весь остров, как женщина в розовом капоре.
| Маяковский | ['скучный', 'трезвый', 'остров', 'цветочный', 'весь'] |
Помчим поезда к берегам, а берег
забудем, качая тела в пароходах.
Наоткрываем десятки Америк.
В неведомых полюсах вынежим отдых.
Смотри какой ты ловкий,
а я —
вон у меня рука груба как.
Быть может, в турнирах,
быть может, в боях
я был бы самый искусный рубака.
Как весело, сделав удачный удар,
смотреть, растопырил ноги как.
| Маяковский | ['помчать', 'ловкий', 'поезд', 'пароход', 'полюс'] |
И вот врага, где предки,
туда
отправила шпаги логика.
А после в огне раззолоченных зал,
забыв привычку спанья,
всю ночь напролет провести,
глаза
уткнув в желтоглазый коньяк.
И, наконец, ощетинясь, как еж,
с похмельем придя поутру,
неверной любимой грозить, что убьешь
и в море выбросишь труп.
| Маяковский | ['коньяк', 'похмелие', 'убить', 'огонь', 'поутру'] |
Сорвем ерунду пиджаков и манжет,
крахмальные груди раскрасим под панцырь,
загнем рукоять на столовом ноже,
и будем все хоть на день, да испанцы.
Чтоб все, забыв свой северный ум,
любились, дрались, волновались.
Эй!
Человек,
землю саму
зови на вальс!
Возьми и небо заново вышей,
новые звезды придумай и выставь,
чтоб, исступленно царапая крыши,
в небо карабкались души артистов.
| Маяковский | ['исступлённо', 'испанец', 'вальс', 'нож', 'звезда'] |
Нет.
Это неправда.
Нет!
И ты?
Любимая,
за что,
за что же?!
Хорошо —
я ходил,
я дарил цветы,
я ж из ящика не выкрал серебряных ложек!
| Маяковский | ['цветок', 'ложка', 'выкрасть', 'серебряный', 'ходить'] |
Белый,
сшатался с пятого этажа.
Ветер щеки ожег.
Улица клубилась, визжа и ржа.
Похотливо взлазил рожок на рожок.
Вознес над суетой столичной одури
строгое —
древних икон —
чело.
На теле твоем — как на смертном одре —
сердце
Дни
кончило.
| Маяковский | ['визжать', 'смертный', 'столичный', 'белый', 'икона'] |
В грубом убийстве не пачкала рук ты.
Ты
уронила только:
В мягкой постели
он,
фрукты,
вино на ладони ночного столика.
Любовь!
Только в моем
воспаленном
мозгу была ты!
| Маяковский | ['вино', 'любовь', 'убийство', 'грубый', 'мозг'] |
Глупой комедии остановите ход!
Смотрите —
срываю игрушкилаты
я,
величайший ДонКихот!
Помните:
под ношей креста
Христос
секунду
усталый стал.
Толпа орала:
Марала!
| Маяковский | ['срывать', 'игрушкилат', 'комедия', 'крест', 'помнить'] |
Мааарррааала!
Правильно!
Каждого,
кто
об отдыхе взмолится,
оплюй в его весеннем дне!
Армии подвижников, обреченным добровольцам
от человека пощады нет!
Довольно!
Теперь —
клянусь моей языческой силою!—
дайте
любую
красивую,
юную, —
души не растрачу,
изнасилую
и в сердце насмешку плюну ей!
| Маяковский | ['растратить', 'армия', 'весенний', 'сердце', 'языческий'] |
Око за око!
Севы мести в тысячу крат жни!
В каждое ухо ввой:
вся земля —
каторжник
с наполовину выбритой солнцем головой!
Око за око!
Убьете,
похороните —
выроюсь!
Об камень обточатся зубов ножи еще!
| Маяковский | ['вырыться', 'убить', 'тысяча', 'нож', 'солнце'] |
Собакой забьюсь под нары казарм!
Буду,
бешеный,
вгрызаться в ножища,
пахнущие потом и базаром.
Ночью вскочите!
Я
звал!
Белым быком возрос над землей:
Муууу!
В ярмо замучена шеяязва,
над язвой смерчи мух.
| Маяковский | ['бык', 'язва', 'замучить', 'вскочить', 'ночью'] |
Лосем обернусь,
в провода
впутаю голову ветвистую
с налитыми кровью глазами.
Да!
Затравленным зверем над миром выстою.
Не уйти человеку!
Молитва у рта, —
лег на плиты просящ и грязен он.
Я возьму
намалюю
на царские врата
на божьем лике Разина.
| Маяковский | ['затравить', 'кровь', 'царский', 'молитва', 'мир'] |
Солнце!Лучей не кинь!
Сохните, реки, жажду утолить не дав ему, —
чтоб тысячами рождались мои ученики
трубить с площадей анафему!
И когда,
наконец,
на веков верхи став,
последний выйдет день им, —
в черных душах убийц и анархистов
зажгусь кровавым видением!
Светает.
| Маяковский | ['зажечься', 'век', 'солнце', 'убийца', 'река'] |
Все шире разверзается неба рот.
Ночь
пьет за глотком глоток он.
От окон зарево.
От окон жар течет.
От окон густое солнце льется на спящий город.
Святая месть моя!
Опять
над уличной пылью
ступенями строк ввысь поведи!
До края полное сердце
вылью
в исповеди!
| Маяковский | ['жар', 'пить', 'исповедь', 'спать', 'окно'] |
Грядущие люди!
Кто вы?
Вот — я,
весь
боль и ушиб.
Вам завещаю я сад фруктовый
моей великой души.
Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
| Маяковский | ['исступлённый', 'табачный', 'выесть', 'окно', 'сад'] |
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
| Маяковский | ['сломать', 'железа', 'сердце', 'рукав', 'сидеть'] |
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
| Маяковский | ['выреветь', 'любовь', 'проститься', 'дать', 'бежать'] |
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
| Маяковский | ['уморить', 'любовь', 'слон', 'песок', 'холодный'] |
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
| Маяковский | ['поэт', 'курок', 'выменять', 'висок', 'нож'] |
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
| Маяковский | ['забыть', 'любовь', 'растрепать', 'страница', 'карнавал'] |
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
Павлиньим хвостом распущу фантазию в пестром цикле,
душу во власть отдам рифм неожиданных рою.
Хочется вновь услыхать, как с газетных столбцов зацыкали
те,
кто у дуба, кормящего их,
корни рылами роют.
Мало извозчиков?
Тешьтесь ложью.
| Маяковский | ['зацыкать', 'павлиний', 'дуб', 'последний', 'кормить'] |
Видана ль шутка площе чья!
Улицу врасплох огляните —
из рож ее
чья не извозчичья?
Поэт ли
поет о себе и о розе,
девушка ль
в локон выплетет ухо —
вижу тебя,
сошедший с козел
король трактиров,
ёрник и ухарь.
| Маяковский | ['петь', 'роза', 'козёл', 'трактир', 'король'] |
Если говорят мне:
— Помните,
Сидоров
помер?—
не забуду,
удивленный,
глазами смерить их.
О, кому же охота
помнить номер
нанятого тащиться от рождения к смерти?!
Все равно мне,
что они коней не поят,
что утром не начищивают дуг они —
с улиц,
с бесконечных козел
тупое
лицо их,
открытое лишь мордобою и ругани.
| Маяковский | ['козёл', 'смерть', 'поить', 'бесконечный', 'утром'] |
Дети,
вы еще
остались.
Ничего.
Подрастете.
Скоро
в жиденьком кулачонке зажмете кнутовище,
матерной руганью потрясая город.
Хожу меж извозчиков.
Шляпу на нос.
Торжественней, чем строчка державинских од.
| Маяковский | ['ругань', 'ода', 'скоро', 'ребёнок', 'остаться'] |
День еще —
и один останусь
я,
медлительный и вдумчивый пешеход.
Не высидел дома.
Анненский, Тютчев, Фет.
Опять,
тоскою к людям ведомый,
иду
в кинематографы, в трактиры, в кафе.
За столиком.
| Маяковский | ['медлительный', 'кафе', 'тютчев', 'кинематограф', 'дом'] |
Сияние.
Надежда сияет сердцу глупому.
А если за неделю
так изменился россиянин,
что щеки сожгу огнями губ ему.
Осторожно поднимаю глаза,
роюсь в пиджачной куче.
Назад,
наззад,
назад!
Страх орет из сердца.
| Маяковский | ['страх', 'надежда', 'россиянин', 'губа', 'огонь'] |
Мечется по лицу, безнадежен и скучен.
Не слушаюсь.
Вижу,
вправо немножко,
неведомое ни на суше, ни в пучинах вод,
старательно работает над телячьей ножкой
загадочнейшее существо.
Глядишь и не знаешь: ест или не ест он.
Глядишь и не знаешь: дышит или не дышит он.
Два аршина безлицого розоватого теста:
хоть бы метка была в уголочке вышита.
| Маяковский | ['безнадёжный', 'телячий', 'слушаться', 'тест', 'суша'] |
Только колышутся спадающие на плечи
мягкие складки лоснящихся щек.
Сердце в исступлении,
рвет и мечет.
Назад же!
Чего еще?
Влево смотрю.
Рот разинул.
Обернулся к первому, и стало иначе:
для увидевшего вторую образину
первый —
воскресший Леонардо даВинчи.
| Маяковский | ['колыхаться', 'леонардо', 'воскреснуть', 'второй', 'сердце'] |
Нет людей.
Понимаете
крик тысячедневных мук?
Душа не хочет немая идти,
а сказать кому?
Брошусь на землю,
камня корою
в кровь лицо изотру, слезами асфальт омывая.
Истомившимися по ласке губами тысячью поцелуев покрою
умную морду трамвая.
В дом уйду.
| Маяковский | ['истомиться', 'поцелуй', 'трамвай', 'кровь', 'дом'] |
Прилипну к обоям.
Где роза есть нежнее и чайнее?
Хочешь —
тебе
рябое
прочту Простое как мычание?
Когда все расселятся в раю и в аду,
земля итогами подведена будет —
помните:
в году
из Петрограда исчезли красивые люди.
| Маяковский | ['роза', 'расселиться', 'петроград', 'прочесть', 'хотеть'] |
Женщину ль опутываю в трогательный роман,
просто на прохожего гляжу ли —
каждый опасливо придерживает карман.
Смешные!
С нищих —
что с них сжулить?
Сколько лет пройдет, узнают пока —
кандидат на сажень городского морга —
я
бесконечно больше богат,
чем любой Пьерпонт Морган.
| Маяковский | ['богатый', 'нищий', 'роман', 'морг', 'женщина'] |
Через столькото, столькото лет
— словом, не выживу —
с голода сдохну ль,
стану ль под пистолет —
меня,
сегодняшнего рыжего,
профессора разучат до последних йот,
как,
когда,
где явлен.
| Маяковский | ['пистолет', 'последний', 'профессор', 'голод', 'рыжий'] |
Будет
с кафедры лобастый идиот
чтото молоть о богодьяволе.
Склонится толпа,
лебезяща,
суетна.
Даже не узнаете —
я не я:
облысевшую голову разрисует она
в рога или в сияния.
Каждая курсистка,
прежде чем лечь,
она
не забудет над стихами моими замлеть.
| Маяковский | ['облысеть', 'рог', 'курсистка', 'разрисовать', 'каждый'] |
Я — пессимист,
знаю —
вечно
будет курсистка жить на земле.
Слушайте ж:
все, чем владеет моя душа,
— а ее богатства пойдите смерьте ей!—
великолепие,
что в вечность украсит мой шаг,
и самое мое бессмертие,
которое, громыхая по всем векам,
коленопреклоненных соберет мировое вече, —
все это — хотите? | Маяковский | ['бессмертие', 'пессимист', 'земля', 'хотеть', 'курсистка'] |
—
сейчас отдам
за одно только слово
ласковое,
человечье.
Люди!
Пыля проспекты, топоча рожь,
идите со всего земного лона.
Сегодня
в Петрограде
на Надеждинской
ни за грош
продается драгоценнейшая корона.
| Маяковский | ['ласковый', 'петроград', 'продаваться', 'корона', 'идти'] |
За человечье слово —
не правда ли, дешево?
Пойди,
попробуй, —
как же,
найдешь его!
Склоняются долу солнцеподобные лики их
И просто мрут,
и давятся,
и тонут.
Один за другим уходят великие,
за мастодонтом мастодонт
Сегодня на Верхарна обиделись небеса.
| Маяковский | ['лик', 'тонуть', 'великий', 'уходить', 'небо'] |
Думает небо —
дай
зашибу его!
Господи,
кому теперь писать?
Неужели Шебуеву?
Впрочем —
пусть их пишут.
Не мне в них рыться.
Я с характером.
Вол сам.
| Маяковский | ['писать', 'зашибить', 'вол', 'небо', 'характер'] |
От чтенья их
в сердце заводится мокрица
и мозг зарастает густейшим волосом.
И писать не буду.
Лучше
проверю,
не широка ль в «Селекте» средняя луза.
С Фадеем Абрамовичем сяду играть в око.
Есть
у союзников французов
хорошая пословица:
Довольно дураков.
| Маяковский | ['абрамович', 'чтение', 'сердце', 'француз', 'играть'] |
Пусть писатели начинают.
Подожду.
Посмотрю,
какою дрянью заначиняют
чемоданы душ.
Вспомнит толпа о половом вопросе.
Дальше больше оскудеет ум ее.
Пойдут на лекцию Поссе:
Финики и безумие.
Иззахолустничается.
Станет — Чита.
| Маяковский | ['чита', 'половой', 'начинать', 'далёкий', 'финик'] |
Футуризмом покажется театр Мосоловой.
Дома запрется —
по складам
будет читать
Задушевное слово.
Мысль иссушится в мелкий порошок.
И когда
останется смерть одна лишь ей,
тогда
Я знаю хорошо —
вот что будет дальше.
| Маяковский | ['смерть', 'футуризм', 'театр', 'читать', 'дом'] |
Ко мне,
уже разукрашенному в проседь,
придет она,
повиснет на шею плакучей ивою:
Владимир Владимирович,
милый —
попросит —
я сяду
и напишу чтонибудь
замечательно красивое.
| Маяковский | ['владимирович', 'написать', 'милый', 'разукрасить', 'повиснуть'] |
Будет луна.
Есть уже
немножко.
А вот и полная повисла в воздухе.
Это бог, должно быть,
дивной
серебряной ложкой
роется в звезд ухе.
Вбежал.
Запыхался победы гонец:
Довольно.
| Маяковский | ['луна', 'бог', 'воздух', 'рыться', 'серебряный'] |
К веселью!
К любви!
Грустящих к черту!
Уныньям конец!
Какой сногсшибательней вид?
Цилиндр на затылок.
Штаны — пила.
Пальмерстон застегнут наглухо.
Глаза —
двум солнцам велю пылать
из глаз
неотразимо наглых.
| Маяковский | ['грустить', 'любовь', 'цилиндр', 'пальмерстон', 'веселие'] |
Афиш подлиннее.
На выси эстрад.
О, сколько блестящего вздора вам!
Есть ли такой, кто орать не рад:
Маяковский!
Браво!
Маяковский!
Здоровоо!
Мадам, на минуту!
Что ж, что стара?
Сегодня всем целоваться.
| Маяковский | ['эстрада', 'целоваться', 'рад', 'маяковский', 'старый'] |
За мной!
Смотрите,
сие — ресторан,
Зал зацвел от оваций.
Лакеи, вин!
Чтобы все сорта.
Что рюмка?
Бочки гора.
Пока не увижу дно,
изо рта
не вырвать блестящий кран
Домой — писать.
| Маяковский | ['вино', 'ресторан', 'овация', 'домой', 'дно'] |
Пока в крови
вино
и мысль тонка.
Да так,
чтоб каждая палочка в и
просилась:
Пусти в канкан!
Теперь — на Невский.
Гдето
в ногах
толпа — трусящий заяц,
и только
по дамам прокатывается:
Ах,
какой прекрасный мерзавец!
| Маяковский | ['заяц', 'кровь', 'проситься', 'дама', 'мысль'] |
Разбоя след затерян прочно
во тьме египетских ночей.
Проверив рукопись
построчно,
гроши отсыпал казначей.
Бояться вам рожна какого?
Что
против — Пушкину иметь?
Его кулак
навек закован
в спокойную к обиде медь!
| Маяковский | ['рукопись', 'казначей', 'бояться', 'пушкин', 'разбой'] |
Не надо.
Не просите.
Не будет елки.
Как же
в лес
отпустите папу?
К нему
изза леса
ядер осколки
протянут,
чтоб взять его,
хищную лапу.
| Маяковский | ['просить', 'ёлка', 'лес', 'папа', 'ядро'] |
Нельзя.
Сегодня
горящие блестки
не будут лежать
под елкой
в вате.
Там —
миллион смертоносных осок
ужалят,
а раненым ваты не хватит.
Нет.
| Маяковский | ['гореть', 'раненый', 'миллион', 'ёлка', 'лежать'] |
Не зажгут.
Свечей не будет.
В море
железные чудища лазят.
А с этих чудищ
злые люди
ждут:
не блеснет ли у окон в глазе.
Не говорите.
Глупые речь заводят:
чтоб дед пришел,
чтоб игрушек ворох.
| Маяковский | ['зажечь', 'железный', 'ждать', 'игрушка', 'окно'] |
Деда нет.
Дед на заводе.
Завод?
Это тот, кто делает порох.
Не будет музыки.
Рученек
где взять ему?
Не сядет, играя.
Ваш брат
теперь,
безрукий мученик,
идет, сияющий, в воротах рая.
| Маяковский | ['дед', 'брат', 'порох', 'завод', 'играть'] |
Не плачьте.
Зачем?
Не хмурьте личек.
Не будет —
что же с того!
Скоро
все, в радостном кличе
голоса сплетая,
встретят новое Рождество.
Елка будет.
Да какая —
не обхватишь ствол.
| Маяковский | ['ёлка', 'плакать', 'рождество', 'скоро', 'сплетать'] |
Навесят на елку сиянья разного.
Будет стоять сплошное Рождество.
Так что
даже —
надоест его праздновать.
Четыре.
Тяжелые, как удар.
Кесарево кесарю — богу богово.
А такому,
как я,
ткнуться куда?
| Маяковский | ['кесарь', 'праздновать', 'рождество', 'ёлка', 'надоесть'] |
Где для меня уготовано логово?
Если б был я
маленький,
как Великий океан, —
на цыпочки б волн встал,
приливом ласкался к луне бы.
Где любимую найти мне,
такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо!
О, если б я нищ был!
Как миллиардер!
| Маяковский | ['луна', 'океан', 'нищий', 'любимый', 'миллиардер'] |
Что деньги душе?
Ненасытный вор в ней.
Моих желаний разнузданной орде
не хватит золота всех Калифорний.
Если б быть мне косноязычным,
как Дант
или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Стихами велеть истлеть ей!
И слова
и любовь моя —
триумфальная арка:
пышно,
бесследно пройдут сквозь нее
любовницы всех столетий.
| Маяковский | ['любовь', 'золото', 'зажечь', 'калифорний', 'косноязычный'] |
О, если б был я
тихий,
как гром, —
ныл бы,
дрожью объял бы земли одряхлевший скит.
Я
если всей его мощью
выреву голос огромный —
кометы заломят горящие руки,
бросятся вниз с тоски.
Я бы глаз лучами грыз ночи —
о, если б был я
тусклый,
как солнце!
| Маяковский | ['гром', 'комета', 'тоска', 'тихий', 'солнце'] |
Очень мне надо
сияньем моим поить
земли отощавшее лонце!
Пройду,
любовищу мою волоча.
В какой ночи,
бредовой,
недужной,
какими Голиафами я зачат —
такой большой
и такой ненужный?
| Маяковский | ['любовискать', 'недужный', 'голиаф', 'поить', 'большой'] |
Стоит император Петр Великий,
думает:
Запирую на просторе я!—
а рядом
под пьяные клики
строится гостиница Астория.
Сияет гостиница,
за обедом обед она
дает.
Завистью с гранита снят,
слез император.
| Маяковский | ['император', 'пьяный', 'гостиница', 'зависть', 'обед'] |
Трое медных
слазят
тихо,
чтоб не спугнуть Сенат.
Прохожие стремились войти и выйти.
Швейцар в поклоне не уменьшил рост.
Ктото
рассеянный
бросил:
Извините,
наступив нечаянно на змеин хвост.
| Маяковский | ['спугнуть', 'сенат', 'медный', 'войти', 'трое'] |
Император,
лошадь и змей
неловко
по карточке
спросили гренадин.
Шума язык не смолк, немея.
Из пивших и евших не обернулся ни один.
И только
когда
над пачкой соломинок
в коне заговорила привычка древняя,
толпа сорвалась, криком сломана:
— Жует!
| Маяковский | ['конь', 'пить', 'император', 'смолкнуть', 'толпа'] |
Не знает, зачем они.
Деревня!
Стыдом овихрены шаги коня.
Выбелена грива от уличного газа.
Обратно
по Набережной
гонит гиканье
последнюю из петербургских сказок.
И вновь император
стоит без скипетра.
Змей.
| Маяковский | ['выбелить', 'змея', 'конь', 'император', 'газ'] |
Унынье у лошади на морде.
И никто не поймет тоски Петра —
узника,
закованного в собственном городе.
Вот иду я,
заморский страус,
в перьях строф, размеров и рифм.
Спрятать голову, глупый, стараюсь,
в оперенье звенящее врыв.
Я не твой, снеговая уродина.
Глубже
в перья, душа, уложись!
| Маяковский | ['морда', 'лошадь', 'уложиться', 'стараться', 'никто'] |
И иная окажется родина,
вижу —
выжжена южная жизнь.
Остров зноя.
В пальмы овазился.
Эй,
дорогу!
Выдумку мнут.
И опять
до другого оазиса
вью следы песками минут.
| Маяковский | ['пальма', 'выжечь', 'песок', 'выдумка', 'родина'] |
Иные жмутся —
уйти б,
не кусается ль?—
Иные изогнуты в низкую лесть.
Мама,
а мама,
несет он яйца?—
Не знаю, душечка.
Должен бы несть.
Ржут этажия.
Улицы пялятся.
| Маяковский | ['яйцо', 'ржать', 'мама', 'низкий', 'улица'] |
Обдают водой холода.
Весь истыканный в дымы и в пальцы,
переваливаю года.
Что ж, бери меня хваткой мёрзкой!
Бритвой ветра перья обрей.
Пусть исчезну,
чужой и заморский,
под неистовства всех декабрей.
Очевидно, не привыкну
сидеть в Бристоле,
пить чай,
построчно врать я, —
опрокину стаканы,
взлезу на столик.
| Маяковский | ['опрокинуть', 'декабрь', 'чай', 'дым', 'сидеть'] |
Слушайте,
литературная братия!
Сидите,
глазенки в чаишко канув.
Вытерся от строчения локоть плюшевый.
Подымите глаза от недопитых стаканов.
От косм освободите уши вы.
Вас,
прилипших
к стене,
к обоям,
милые,
что вас со словом свело?
| Маяковский | ['недопить', 'ухо', 'освободить', 'сидеть', 'братия'] |
А знаете,
если не писал,
разбоем
занимался Франсуа Виллон.
Вам,
берущим с опаской
и перочинные ножи,
красота великолепнейшего века вверена вам!
Из чего писать вам?
Сегодня
жизнь
в сто крат интересней
у любого помощника присяжного поверенного.
| Маяковский | ['писать', 'нож', 'заниматься', 'красота', 'разбой'] |
Господа поэты,
неужели не наскучили
пажи,
дворцы,
любовь,
сирени куст вам?
Если
такие, как вы,
творцы —
мне наплевать на всякое искусство.
Лучше лавочку открою.
| Маяковский | ['поэт', 'любовь', 'наплевать', 'дворец', 'лавочка'] |
Пойду на биржу.
Тугими бумажниками растопырю бока.
Пьяной песней
душу выржу
в кабинете кабака.
Под копны волос проникнет ли удар?
Мысль
одна под волосища вложена:
Причесываться?Зачем же?!
На время не стоит труда,
а вечно
причесанным быть
невозможно.
| Маяковский | ['причесать', 'пьяный', 'биржа', 'песня', 'невозможно'] |
февраля.Пьяные, смешанные с полицией,
солдаты стреляли в народ.
е.
Разлился по блескам дул и лезвий
рассвет.
Рдел багрян и долог.
В промозглой казарме
суровый
трезвый
молился Волынский полк.
Жестоким
солдатским богом божились
роты,
бились об пол головой многолобой.
| Маяковский | ['пьяный', 'февраля', 'стрелять', 'разлиться', 'молиться'] |
Кровь разжигалась, висками жилясь.
Руки в железо сжимались злобой.
Первому же,
приказавшему —
Стрелять за голод!—
заткнули пулей орущий рот.
Чьето — Смирно!
Не кончил.
Заколот.
Вырвалась городу буря рот.
часов.
| Маяковский | ['заколоть', 'голод', 'железо', 'висок', 'стрелять'] |
На своем постоянном месте
в Военной автомобильной школе
стоим,
зажатые казарм оградою.
Рассвет растет,
сомненьем колет,
предчувствием страша и радуя.
Окну!
Вижу —
оттуда,
где режется небо
дворцов иззубленной линией,
взлетел,
простерся орел самодержца,
черней, чем раньше,
злей,
орлинее.
| Маяковский | ['взлететь', 'дворец', 'орёл', 'рассвет', 'военный'] |
Сразу —
люди,
лошади,
фонари,
дома
и моя казарма
толпами
по сто
ринулись на улицу.
Шагами ломаемая, звенит мостовая.
Уши крушит невероятная поступь.
| Маяковский | ['ринуться', 'лошадь', 'ухо', 'мостовая', 'дом'] |
И вот неведомо,
из пенья толпы ль,
из рвущейся меди ли труб гвардейцев
нерукотворный,
сияньем пробивая пыль,
образ возрос.
Горит.
Рдеется.
Шире и шире крыл окружие.
Хлеба нужней,
воды изжажданней,
вот она:
Граждане, за ружья!
| Маяковский | ['пение', 'гореть', 'неведомый', 'ружьё', 'крыло'] |
К оружию, граждане!
На крыльях флагов
стоглавой лавою
из горла города ввысь взлетела.
Штыков зубами вгрызлась в двуглавое
орла императорского черное тело.
Граждане!
Сегодня рушится тысячелетнее Прежде,
Сегодня пересматривается миров основа.
Сегодня
до последней пуговицы в одежде
жизнь переделаем снова.
| Маяковский | ['императорский', 'рушиться', 'орёл', 'оружие', 'мир'] |
Граждане!
Это первый день рабочего потопа.
Идем
запутавшемуся миру на выручу!
Пусть толпы в небо вбивают топот!
Пусть флоты ярость сиренами вырычут!
Горе двуглавому!
Пенится пенье.
Пьянит толпу.
Площади плещут.
На крохотном форде
мчим,
обгоняя погони пуль.
| Маяковский | ['вырыкать', 'флот', 'первый', 'рабочий', 'небо'] |
Взрывом гудков продираемся в городе.
В тумане.
Улиц река дымит.
Как в бурю дюжина груженых барж,
над баррикадами
плывет, громыхая, марсельский марш.
Первого дня огневое ядро
жужжа скатилось за купол Думы.
Нового утра новую дрожь
встречаем у новых сомнений в бреду мы.
Что будет?
| Маяковский | ['громыхать', 'утро', 'река', 'марсельский', 'баррикада'] |
Их ли из окон выломим,
или на нарах
ждать,
чтоб снова
Россию
могилами
выгорбил монарх?!
Душу глушу об выстрел резкий.
Дальше,
в шинели орыт.
Рассыпав дома в пулеметном треске,
город грохочет.
| Маяковский | ['грохотать', 'россия', 'монарх', 'дом', 'ждать'] |
Город горит.
Везде языки.
Взовьются и лягут.
Вновь взвиваются, искры рассея.
Это улицы,
взяв по красному флагу,
призывом зарев зовут Россию.
Еще!
О, еще!
О, ярче учи, красноязыкий оратор!
Зажми и солнца
и лун лучи
мстящими пальцами тысячерукого Марата!
| Маяковский | ['взвиваться', 'красный', 'россия', 'учить', 'лечь'] |
Смерть двуглавому!
Каторгам в двери
ломись,
когтями ржавые выев.
Пучками черных орлиных перьев
подбитые падают городовые.
Сдается столицы горящий остов.
По чердакам раскинули поиск.
Минута близко.
На Троицкий мост
вступают толпы войск.
| Маяковский | ['ломиться', 'смерть', 'гореть', 'столица', 'выесть'] |
Скрип содрогает устои и скрепы.
Стиснулись.
Бьемся.
Секунда!—
и в лак
заката
с фортов Петропавловской крепости
взвился огнем революции флаг.
Смерть двуглавому!
Шеищи глав
рубите наотмашь!
| Маяковский | ['рубить', 'огонь', 'смерть', 'петропавловский', 'флаг'] |
Чтоб больше не ожил.
Вот он!
Падает!
В последнего изза угла!— вцепился.
Боже,
четыре тысячи в лоно твое прими!
Довольно!
Радость трубите всеми голосами!
Нам
до бога
дело какое?
| Маяковский | ['ожить', 'радость', 'трубить', 'четыре', 'бог'] |