AnyaSchen/image2poetry_ru · Datasets at Hugging Face

image imagewidth (px) 512 512	poetry stringlengths 12 1.67k	author stringclasses 5 values
	Влас Прогулкин — милый мальчик, спать ложился, взяв журнальчик. Все в журнале интересно. – Дочитаю весь, хоть тресну! – Ни отец его, ни мать не могли заставить спать.	Маяковский
	Засыпает на рассвете, скомкав ёрзаньем кровать, в час, когда другие дети бодро начали вставать. Когда другая детвора чаёвничает, вставши, отец орёт ему: – Пора!– Он — одеяло на уши.	Маяковский
	Ну, а Влас и на заводе ту ж историю заводит: у людей — работы гул, у Прогулкина — прогул. Словом, через месяц он выгнан был и сокращён.	Маяковский
	Нежно говорил ей — мы у реки шли камышами: Слышите: шуршат камыши у Оки. Будто наполнена Ока мышами. А в небе, лучик сережкой вдев в ушко, звезда, как вы, хорошая, — не звезда, а девушка А там, где кончается звездочки точка, месяц улыбается и заверчен, как будто на небе строчка из Аверченко Вы прекрасно картавите.	Маяковский
	—А тебе, мой старший сын, гребешок кармановый. Расчеши себе усы, красоту подманывай.— Дети кукол теребят. Весело и дешево. Только плачет у ребят драная подошва. —Ничего!— ответил Клим.— Мой подарок — стойкий.	Маяковский
	Из резины слажу им каблукинабойки. Не пробьет их пистолет, не разносишь в триста лет.— И с улыбкой на губах старшенькому Мишеньке, чтобы пот не ел рубах, подстегнул подмышники. Клим уселся у стола и промолвил: — Жёнка!	Маяковский
	Стол к обеду устилай скатертьюклеенкой. Коль прольешь, к примеру, щи, не волнуйся, не пищи. С нею жить сплошной расчет — сквозь нее не протечет.— Клим поел. Откинул ложки. Под кровать метнул галошки.	Маяковский
	Начал Клим зело сопеть. Сын же взял велосипед. Хвастаясь машиною, гонит новой шиною. В стойле сыплется овес. Меринок пирует. Клим и мерину привез из резины сбрую. Вдруг кричат: «Горим! Горим!» Брызнули ребята.	Маяковский
	У соседа, видит Клим, загорелась хата. Не стесняясь никого, Клим на это место мчит с пожарным рукавом от Резинотреста. Был с пожаром бой там. Двинул Клим брандсбойтом и зарезал без ножа начинавшийся пожар.	Маяковский
	Обнимают Клима все. Славят за услугу. Трепыхается сосед, стонет с перепугу. Шел деревней бабий вой — хуже нету песни ж! Аж, казалось, головой на две части треснешь. Головы не арбузы. Фельдшер баит: — Надо ведь гуттаперчевый пузырь, льдом набив, прикладывать.	Маяковский
	Только, видно, ищем зря. Где достанешь пузыря?— Клим, увидевши испуг: —На!— кричит, — отверчивай! Вот пузырь тебе, мой друг, самый гуттаперчевый.— Детвора, бородачи, парни и девицы, псы, телята и грачи — все пошли дивиться.	Маяковский
	Удивился даже боров. Клим заметил: — Эка! У меня таких приборов целая аптека. Даже если в теле зуд, вскипятишь водицы в гуттаперчевом тазу в горнице помыться. Если с грыжей трудно жить, надевайте бандажи.	Маяковский
	Кость сломал — бинтуй излом гуттаперчевым узлом.— Климу счастье подошло. Клим — мужик любимый. Все родимое село уважает Клима. На задворках гул и гам от игры футбольной. Парни, волю дав ногам, прыгают довольные.	Маяковский
	Что ругаться по дворам, сыпля колотушки? Заиграла детвора в разные игрушки. Попик высох. Еле жив. Храм — пустое место. Все село заворожил тюк Резинотреста. —Это что!— смеется Клим.	Маяковский
	Только жалко Италию Она: Ах, зачем вы давите и локоть и талию. Вы мне мешаете у камыша идти Бросьте! Конечно, это не смерть. Чего ей ради ходить по крепости? Как вам не стыдно верить нелепости?! Просто именинник устроил карнавал, выдумал для шума стрельбу и тир, а сам, пожабьи присев на вал, вымаргивается, как из мортир.	Маяковский
	— Дай на ноги станем, — непременно полетим на аэроплане. Снарядим его у нас, выстроим машину. Подкуём летуна собственною шиной. Загранице ни на руб не давай нажиться.	Маяковский
	Живо деньги удерут в эту заграницу. Если ж станем брать свое, будет нам лафа житье.— И добавил Клим, ярясь: —Мы других не плоше. Через всяческую грязь проведут галоши. Если ж враг захочет съесть нас и нашу ношу, как бы тем врагам не сесть в эту же галошу!—	Маяковский
	Пришел и грянул октябрьский гром. Рвал, воротил, раскалывал в щепки. И встал над бывшим буржуйским добром новый хозяин — рабочий в кепке. Явился новый хозяин земли. Взялся за руль рукой охочей.	Маяковский
	—Полным ходом! Вперед шевели!— Имя ему — советский рабочий. За всю маету стародавних лет, что месили рабочих в кровавое тесто, — пропорол рабочий хозяйский жилет, пригвоздил штыком на нужное место.	Маяковский
	Где хозяйская спесь? Присмирел, как зайчик, под рукой рабочих волкхозяйчик, Ни шагнуть ему, ни орнуть, ни икнуть. Настал для хозяйчиков страшный годик, — свистнул хозяев, и над ними, как кнут, навис трудовых законов кодекс.	Маяковский
	В этом кодексе крепкий наказ: растить и беречь рабочий класс. О рабочем труде должен радеть кодекс законов о труде. Этот закон не объедешь с тылу, пока рабочая власть жива. Будем хранить рабочую силу, будем беречь рабочьи права. статья Бился Фадей на всех фронтах.	Маяковский
	Фадея на фронт коммуна зовет. Выпустил крови чуть не фонтан. И вот вернулся назад — на завод. Оглядел Москву, поглядел на людей. И в затылке крепко чеснул Фадей. Мне, говорит, зарабатывать хлеб, а как заработаешь, ежели нэп?!	Маяковский
	Значит, опять шапку ломать. А хозяин возьмет да другого наймет. Ах ты, твоя растакая мать! Окото видит, да зуб неймет.— Оборвал его Пров: — Плакаться брось! Чего пересуживать вкривь да вкось? Нынче порядок у нас другой, наймешь не всякого, кто под рукой.	Маяковский
	Никому не взять, не взять никогда с вольного ветра рабочих людей. Брать их должен с биржи труда!— —Ишь чудеса, — буркнул Фадей. А Пров опять: — Почесывай темя! Это тебе не старое время. Тут те не барский наем да расправа.	Маяковский
	Биржа — ст.– крутая буржуям управа. Вторая управа — профсоюз, за союзом своим ничего не боюсь. Не возьмут в кабалу, ни в хозяйский плен, если ты профсоюза полноправный член. ст.	Маяковский
	Ласков хозяина бас, просто — похож на пушечный. И не от газа маска, а ради шутки игрушечной. Смотрите! Небо мерить выбежала ракета. Разве так красиво смерть бежала б в небе паркета! Ах, не говорите: Кровь из раны.	Маяковский
	Профсоюз тебе и подмога и щит. От него у хозяина пузо трещит. Профсоюз от тебя не потребует многого. Гроши — профсоюзный членский взнос, но зато подписал коллективный договор, а там ходи, подымая нос.	Маяковский
	Союз с хозяином подпишет условия про плату, про срок, про твое здоровье. Знай трудись, ст.– да мотай на ус — де твой интерес блюдет союз.	Маяковский
	А если б союз оплошал в договоре, тоже не дюже большое горе. В рабочей стране никому не приходится снижать условия ниже кодекса. Заяви наркомтрудскому органу, ст. и скверный договор мигом расторгнут. А чтобы в союз не ходить далёко, на заводе есть союзное око.	Маяковский
	Каждый рабочий с ним знаком, называется око это — завком. Во всякой беде, во всякой невязке в завком направляйте шаг пролетарский. ст. Всё запомни, — учит Пров, — вали работать и будь здоров!— Запылал Фадей, как червонный туз, записался на биржу и в профсоюз.	Маяковский
	Входит Фадей на заводский двор, идет заключать трудовой договор. Фадей плечами подпер косяк. Хозяин жмется и так и сяк. Хозяйские глазки в стороны лезут, — чтоб такое с Фадея урезать? Смеется Фадей: — Не те времена! Брось, хозяин, мозги уминать, верти не верти, ст.	Маяковский
	крутись, как хочешь, а через кодекс не перескочишь. Как ни въедлив хозяйский нрав, не ужмет хозяин рабочих прав.— Говорит хозяин: — Прямо противно: договор трудовой, да договор коллективный — ст.	Маяковский
	Фадей смеется, сощуря глаз: —Буржуям противно, а нам как раз! Нынче с рабочих не вымотать лишки — записано всё в расчетной книжке, не отменишь условий, хоть плачь да вой, расчетная книжка — ст.	Маяковский
	свидетель живой.— —Ну, Фадей, теперь на завод!— Пров лукаво Фадея зовет. Вошел Фадей, растопырил глазища — куда девалась былая грязища? Вонь, да пыль, да копоть где? Всё подмел закон о труде. ст.	Маяковский
	Клохчут машины, будто наседки, для безопасности скованы в сетки. Тут и нарочно рукой в привод даже разиня не попадет. Раньше завод — не завод, а геенна. Теперь по геенне прошла гигиена.	Маяковский
	Прежде машины кропились кровью, теперь — берегут трудовое здоровье. Крепки устои рабочих прав, хозяйская жадность раздавлена в пласт. Прежде, знай, налетал на штраф, теперь не штрафнут, закон не даст. Раньше выгнать, что снять картуз.	Маяковский
	Это — дико! Просто избранных из бранных одаривали гвоздикой. Как же иначе? Мозг не хочет понять и не может: у пушечных шей если не целоваться, то — для чего же обвиты руки траншей? Никто не убит!	Маяковский
	Лицом не потрафил — готов расчет. А теперь пообструган хозяйский вкус. Попробуй погнать, попадешь на сучок. ст. Теперь увольнять много круче и только в следующих случаях: вопервых, если закроют завод, или на месяц работа замрет, или если к труду не годны, — в этих случаях — ст.	Маяковский
	требуй выходных. А если работник не нужен в деле, предупредят его за две недели. И пусть хозяин орет и бесится, а должен заплатить за полмесяца. ст.– Конечно, гонят тех, кто зря вместо работы копает в ноздрях.	Маяковский
	Да и то не уволят их, пока не обсудит дело РКК. Но если за дело под суд попал, или, скажем, дня на три без спросу пропал, иль в месяц ден шесть прогулял гуртом, тогда посидишь с голодным ртом.	Маяковский
	—А ежели, скажем, я был нездоров?— И на это Фадею ответил Пров: —Болен — болей! Коль рабочий болен, месяца не будет уволен. А у бабы болезнь и роды могут тянуться до полгода. Если ж хозяин, разгильдяй и мошенник, в срок тебе не выплатил денег, если хозяин с тобою груб, в ругани кажет свой волчий зуб, перестал о твоем здоровье радеть и нарушил кодекс законов о труде, — то тебе по закону даны права до срока свои обязательства рвать.	Маяковский
	Выполняй лишь четко и хватко правила ст. внутреннего распорядка. А в остальном — твое слово такое: —Оставьте, хозяин, меня в покое! Из правил лишь те обязательны мне, что на видном месте висят на стене.	Маяковский
	А если они лишь в хозяйском мозгу, ст. я этих правил знать не могу! Раньше душил вопрос проклятый — это размер заработной платы. За грош всю силу рабочую вынь ему, за грош на хозяина шею гни.	Маяковский
	Теперь по закону означен минимум, ниже которого — ни, ни, ни! Мало того: тогда за получкой ходи, отработав день труда, нынче с этой хозяйской штучкой ст. покончено навсегда.	Маяковский
	Теперь производи расчет, пока рабочий день течет. А чтобы рабочим меньше заботы — деньги плати на месте работы. Раньше с отпуском одна тоска. Без копья в кармане иди в отпуска. ст. Теперь пришел другой черед, за отпуск деньги — давай вперед.	Маяковский
	Встарь у рабочего власти нет. Власть — хозяйский кулак да разбой. А теперь изберут тебя в совет — место и заработок за тобой. ст. Спокоен и ты, и жена, и дети.	Маяковский
	Можешь вовсю работать в совете. А вышел срок, истек мандат — на прежнее место вертай назад. Кодекс на этом стоит непреклонно! Дивится Фадей, застыл, как пень. —Раньше не до рабочих закону — трудись на хозяев и ночь и день.	Маяковский
	Просто — не выстоял. Лег от Сены до Рейна. Оттого что цветет, одуряет желтолистая на клумбах из убитых гангрена. Не убиты, нет же, нет! Все они встанут просто — вот так, вернутся и, улыбаясь, расскажут жене, какой хозяин весельчак и чудак.	Маяковский
	Теперь пять радостных слов: для рабочих норма часов. В целом мире этого нет, — да из них еще полчаса на обед. А если работница младенца кормит, еще додадут по законной норме.	Маяковский
	Всем рабочим мира пример показывает кодекс СССР. часов! ст. ст. Выполняйте точно! К ним не подвесишь работ сверхурочных. Разве что очень нужда велика, да и то с разрешенья РКК. Где ты раньше на наших заводах знавал для рабочего долгий отдых?	Маяковский
	С завода в постель, ст. ст. с недосыпа — к труду. Так сплошняком и тянул нуду. Раньше насквозь неделю потели, некогда даже волос причесать.	Маяковский
	А теперь рабочему раз в неделю отдых сплошной часа! Хочешь — на лекцию, хочешь — в кино, хочешь — дома сиди с женой. Раньше праздники всем святым, ст. чтоб легче попам тянуть оброк, на клиросный вой, на кадильный дым рабочих сбирать за церковный порог.	Маяковский
	Теперь святым не место у нас. Наша вера — рабочий класс. Тото косятся лабазники на красные праздники. Наш праздник — новый год. Солнце, на лето ведет поворот. Наш праздник — е января, рабочие впервые разглядели царя. е марта — ст.	Маяковский
	престольник веселый, мы царя поперли с престола. е марта — старый, но юный день рождения Парижской коммуны. Первое мая — рабочий май, рабочих на всей земле подымай! е ноября — трубы не коптят, пролетарии празднуют Красный Октябрь.	Маяковский
	Раньше об отпуске — год говори! Особенно, если хозяин скуп. Хоть год работай, хоть два, хоть три, а не бывать тебе в отпуску. Бросили воду в ступе толочь. В кодексе сказано, — молвил Пров, — пять с половиной месяцев прочь — и двухнедельный отпуск готов.	Маяковский
	А если работа на вредном деле, еще добавляются две недели. Раньше — ст. ст. пройти цеховую науку — парень терпел многолетнюю муку. Где раньше мальчонку маял мастер проклятой учебою, злюч и колюч, теперь рабочей стране на счастье вырос советский фабзавуч.	Маяковский
	Собирает он в уютные стены ст. молодых гвардейцев для будущей смены. А у хозяина морда моржа — по закону ему фабзавуч содержать. Тяжелой работой сводили в могилу, особенно женщин или ребят. Теперь берегут рабочую силу, законы хозяев весьма теребят.	Маяковский
	Старый порядок прошел бесследно. В работе ночной, подземной и вредной законом наложен строжайший запрет на баб и ребят до восемнадцати лет. Баба на сносях — хозяину что? А под машиной рожать ст.	Маяковский
	Скажут: не было ни ядр, ни фугасов и, конечно же, не было крепости! Просто именинник выдумал массу какихто великолепных нелепостей! Пришли и славословим покорненько тебя, дорогая взятка, все здесь, от младшего дворника до того, кто в золото заткан. Всех, кто за нашей десницей посмеет с укором глаза весть, мы так, как им и не снится, накажем мерзавцев за зависть.	Маяковский
	не годится. Кодекс сказал хозяину: — Стоп! Бабе спокойно дай разродиться. Четырехмесячный отпуск готовь, по восемь недель до и после родов. —Лишь чистотой рабочий здоров, — гордо ст.	Маяковский
	Фадею заметил Пров.— Кодекс и здесь стоит на посту и по заводу блюдет чистоту. Раньше работа ли, нет ли работ, — полным ходом бежит привод. ст.– Теперь в перерыве не случится беда, нынче, в обед, молчат привода.	Маяковский
	Раньше на грязной работе, как зверь, треплешь свою одежонку. Теперь — свою ст. на заводе не стану трепать я — подавай завод — спецодеждуплатье.	Маяковский
	Кодекс влезает и в щелочки быта. Им ни больница, ни клуб не забыты. Лампы ли в темных проходах погасли, грязно ли в бане, ст. в квартире и в яслях — всё заприметит, везде и всегда око закона — инспектор труда.	Маяковский
	Если с хозяином начаты споры, суд под рукой правый и скорый, это ст. рабочей власти рука — защита рабочего — РКК. Недоволен решеньем — решенье не камень, есть пересуд примирительных камер. ст.	Маяковский
	– Там не прошло, не копай в носу, неси протест в третейский суд. А если хозяин начнет уголовщину, например, фабзавкому работать не даст, для таких молодцов порядок упрощенный завела рабочекрестьянская власть. Народного суда трудовая сессия рассмотрит хозяйские мракобесия.	Маяковский
	Суд укротит хозяйский нрав: хозяину за провинность такую — год отсидки, либо тысячный штраф. А то и всё добро конфискует. А последнее завоевание — социальное страхование. Раньше смерть или безработица — о рабочем никто не позаботится.	Маяковский
	Либо станешь громилой и вором. ст. Либо собакой умрешь под забором. А теперь по кодексу дан наказ: —кипи работа страховых касс! Взносы с хозяев берутся строго.	Маяковский
	Эти взносы — рабочим подмога. Если тебя постигла болезнь, вмиг за пособием в кассу лезь. Касса тебе даст и врача, и денег, чтобы лечёбу начать.	Маяковский
	Руку отшибло, стал инвалид закон пособие дать велит. Сел без работы, не гляди исподлобья — в кассу иди, получай пособие. Кормильца ль схоронят ст. в семействе рабочем, касса и тут сумеет помочь им.	Маяковский
	Чтоб больше не смела вздыматься хула, наденем мундиры и медали и, выдвинув вперед убедительный кулак, спросим: А это видали? Если сверху смотреть — разинешь рот. И взыграет от радости каждая мышца. Россия — сверху — прямо огород, вся наливается, цветет и пышится. А разве видано гденибудь, чтоб стояла коза и лезть в огород козе лень?.. Было бы время, я б доказал, которые — коза и зелень.	Маяковский
	— —Ишь ты, — на это ответил Фадей, — кодекс твой, ейей, чудодей. Спасибо тебе, и будь здоров. Всё объяснил, товарищ Пров. Самому бы мне нигде, никогда не узнать про эти законы труда.	Маяковский
	— Молвит Пров: — Погоди, парнишка!— Порылся за пазухой, вынул книжку. —Вот он! Весь! Совсем не длинен. От корки до корки— час прочесть. А при нем закон и надпись: Калинин.	Маяковский
	— Фадей, улыбаясь, ответил: — Есть!— С тех пор у всех Фадеев водятся эти книжки рабочего кодекса. Силком не вырвешь, разве пальцы отвалятся. Такого кодекса нет нигде. Живут Фадеи и не нахвалятся на советский кодекс законов о труде.	Маяковский
	Так — недаром прозвучало сказки старое начало, про забытый древний быт эта сказка говорит Те девицы — перестарки, хоть и были пролетарки, несознательностью их полон сказки легкий стих. Ну о чем они мечтали? Ну про что они болтали, сидя ночью до поздна у раскрытого окна?	Маяковский
	Речи их подслушал Пушкин: щебетали те подружки — как бы, сбыв работу с плеч, спать с царем скорей залечь! Первой — радость только в кухне, а у третьей брюхо пухни бесперечь хоть каждый год. Сказка старая не врет.	Маяковский
	Пред подобным разговорцем волокно вставало ворсом, от лучины едкий дым тмил глаза и разум им. И — единственно вторая, даль в окошко озирая, молвит: — Я б на всех одна наткала бы полотна.— Эта девушка мудрее — знать, над ней тогда уж реял, не касаясь старших двух, пролетарской воли дух!	Маяковский
	За кустарной сидя прялкой, настоящей пролетаркой становилася она, хоть семья была темна. И Салтану и Гвидону набок сбили мы корону До конца ж их покачнем — сказку новую начнем. Эта сказка всем знакома: не сидят ткачихи дома, а идут, закрыв окно, на работу в Моссукно.	Маяковский
	Им спорей работать вместе за станком в суконном тресте, заключив с недавних пор коллективный договор. Старины рассыпься иней хрупким снегомсеребром! Не царицу героиней, а ткачиху мы берем!	Маяковский
	От ткачихи этой самой род ткачей идет упрямый; вишь у ней какая прыть: тканью весь бы мир покрыть. И она его покроет, лишь сырья запас утроит Думает — ночей не спит: как бы нам повысить сбыт!	Маяковский
	Под ее заботным взглядом двадцать дочек стали рядом, не для игр, а для работ завивая хоровод. Не бывало это в сказках: двадцать фабрик слилось ткацких, собралось Москвы окрест, сорганизовавши трест. Этот трест не знает страха, так как та седая пряха в нем осталась навсегда Героинею Труда.	Маяковский
	И нечего доказывать — идите и берите. Умолкнет газетная нечисть ведь. Как баранов, надо стричь и брить их. Чего стесняться в своем отечестве? Неужели и о взятках писать поэтам! Дорогие, нам некогда.Нельзя так. Вы, которые взяточники, хотя бы поэтому, не надо, не берите взяток. Я, выколачивающий из строчек штаны, — конечно, как начинающий, не очень часто, я — еще и российский гражданин, беззаветно чтущий и чиновника и участок.	Маяковский
	Спросишь: «Это кто ж такая?» В ткацких много их мелькает, в пряхах — целые рои этих самых героинь. Посмотри — стоит у кросен пряха.Пряхин голос грозен. Клеймит Керзона хитрого простая пряха Викторова. Керзоны!Не противно ль вам от гнева беспартийного?	Маяковский
	И Калинина жена — в ту ж работу впряжена, тоже бьет разруху в прах посреди таких же прях. Не вглядевшись в дело ткачеств, не опишешь пряхи качеств — в тысячах рабочих лиц отразился сказки смысл. А теперь, без переносу, обратимся к мериносу Мериносовая шерсть туго лезет к нам лет шесть!	Маяковский
	Тот баран пред нашим братом стал давно аристократом, и его — изза блокад не осталось ни клока! Без него ж в суконном деле не прожить одной недели. Приуныл суконный трест. Просто — ставь на дело крест.	Маяковский
	Снится раз ткачихе старой, что бесчисленной отарой тонкорунные стада направляются сюда. Впереди баран вприпрыжку сам бежит ложиться в стрижку. И немедля у станка — шерсть, как облако, тонка.	Маяковский
	Повернулась пряха на бок сжать барана в пальцах слабых, только он оскалил пасть да и ну ногами прясть. Отбежав, проблеял веско: «Без меня — какая ж смеска?! Все высокие сорта уплывают изо рта! Мы решили так: пора нам, заграничным всем баранам, переждать годок, другой — к вам в Россию ни ногой!	Маяковский
	Ах, почтенная подружка, злит меня фабком Петрушкин; чтоб мою умерить месть, дайте мне фабкома съесть!» Пряха сон с лица согнала, головою покачала и подумала: — Ведь впрямь дело он испортит нам; на одном, на грубом сорте, нам машины только портить: сберегать пора всерьез пуще золота сырье!	Маяковский
	— Всех смутила сном ткачиха: «Без расчету нам, мол, лихо! Принимайся ж, млад и стар, сам учитывать угар!» Глядь — с тех пор и вправду в тресте стал расчет на первом месте. И великая беда пронеслася без следа.	Маяковский
	Клонит пряхе сон ресницы и — опять баран ей снится: хитро кручены рога, морда глупая строга. Только стал теперь он франтом — нэпачом и спекулянтом: ловко сшит по моде фрак, на ботинках блещет лак. Он идет к ней шагом скорым, хочет в бок боднуть пробором, блеет: «Будешь ты, карга, мериноса в гнев ввергать?!	Маяковский
	Всё равно вас доконаю, слабость вашу твердо знаю: ведь на каждом на шагу вас преследует прогул! Тот запьет, а тот закурит, тот в окно глаза прищурит. Смотришь — каждый полчаса языки — не шерсть — чесал!	Маяковский
	Если б так ходили, тычась, все двенадцать ваши тысяч — в день ушло бы, мне видней, — тысяча рабочих дней. Со статистикой не спорьте, дело здесь совсем не в черте! Я ж нисколько не боюсь ваших жалоб в профсоюз!» Пряха встала раннимрано и расчет того барана, что глумился по ночам, рассказала всем ткачам.	Маяковский
	Прихожу и выплакиваю все мои просьбы, приникши щекою к светлому кителю. Думает чиновник: Эх, удалось бы! Этак на двести птичку вытелю. Сколько раз под сень чинов ник, приносил обиды им. Эх, удалось бы, — думает чиновник, — этак на триста бабочку выдоим. Я знаю, надо и двести и триста вам — возьмут, все равно, не те, так эти; и руганью ни одного не обижу пристава: может быть, у пристава дети.	Маяковский
	Стонут фабрики от гула: ни отлучек, ни прогула, все мгновенья на счету, — производство же в цвету. Шаг там звонкий слышен чейто? Это наша комячейка; аккуратности мерило секретарь ее Кириллов! Без заморских компаньонов сберегут они тканьё нам: коли что не так течет — кличь правленье на отчет.	Маяковский
	Глядь — товар, как из Парижа, а расценка — даже ниже! Только этот сон забылся — пряхе в третий раз приснился, ставши толстым, как гора, мериносовый баран. Так пристав к ней, хуже клея, он теперь иначе блеял.	Маяковский
	Кинув кроткий взгляд окрест, он жалел суконный трест: «Ахахах, какая жалость, хвост и сердце задрожало! То ли дело было встарь! Весь погибнул инвентарь! Все машины в беспорядке, на стальных частях заплатки, ворсовальных шишек нет, паутина на стене! А жилища для рабочих!	Маяковский
	Где ж уютный уголочек? Где рояль? И где диван? Даже — нет отдельных ванн!! То ли дело заграница ткач — в футляре там хранится. Если ж полон весь футляр — на поддержку есть петля! Ахахах, какая жалость, хвост и сердце задрожало!	Маяковский
	Без меня хотели Пусть. Айайай, какая грусть!» Тут ткачиха не стерпела, гневом праведным вскипела, и, безудержно строга, — хвать барана за рога: «Утоплю в поганой миске, перевертень меньшевистский! Предо мною ты не лей ядовитый свой елей!	Маяковский
	Встречу я тебя по чину!..» Вдруг — бараний голос смолк — зарычало из овчины и на пряху прыгнул волк! Закричала в страхе пряха: «Провались, исчезни прахом!» Да рукой — к веретену, вдоль его перетянув. И проснулась в мелкой дрожи от проклятой этой рожи.	Маяковский
	—Без гримасы — кто ж привык видеть лик твой, меньшевик?! Даже самый небрезгливый, слыша голос твой слезливый, от твоих слюнявых брызг вздрогнет вдруг и крикнет: «Брысь»! Но, оправившись от страха, наша правильная пряха не трепала языком — побежала в фабзавком. Рассказав свой сон зловещий, что ей блеял глас овечий, предложила рассмотреть — как ей быть со снами впредь?	Маяковский
	—Ты, должно быть, обалдела. Я со снами не знаком! Это дело женотдела!— отвечает ей завком. В женотделе — смех до колик: «Вот привиделся соколик!» Но, когда замолкнул смех, забрало раздумье всех. —Ведь койгде, и вправду, речи схожи на голос овечий; ведь койкто и впрямь шипит про ухудшившийся быт!	Маяковский

Влас Прогулкин — милый мальчик, спать ложился, взяв журнальчик. Все в журнале интересно. – Дочитаю весь, хоть тресну! – Ни отец его, ни мать не могли заставить спать.

Маяковский

Засыпает на рассвете, скомкав ёрзаньем кровать, в час, когда другие дети бодро начали вставать. Когда другая детвора чаёвничает, вставши, отец орёт ему: – Пора!– Он — одеяло на уши.

Маяковский

Ну, а Влас и на заводе ту ж историю заводит: у людей — работы гул, у Прогулкина — прогул. Словом, через месяц он выгнан был и сокращён.

Маяковский

Нежно говорил ей — мы у реки шли камышами: Слышите: шуршат камыши у Оки. Будто наполнена Ока мышами. А в небе, лучик сережкой вдев в ушко, звезда, как вы, хорошая, — не звезда, а девушка А там, где кончается звездочки точка, месяц улыбается и заверчен, как будто на небе строчка из Аверченко Вы прекрасно картавите.

Маяковский

—А тебе, мой старший сын, гребешок кармановый. Расчеши себе усы, красоту подманывай.— Дети кукол теребят. Весело и дешево. Только плачет у ребят драная подошва. —Ничего!— ответил Клим.— Мой подарок — стойкий.

Маяковский

Из резины слажу им каблукинабойки. Не пробьет их пистолет, не разносишь в триста лет.— И с улыбкой на губах старшенькому Мишеньке, чтобы пот не ел рубах, подстегнул подмышники. Клим уселся у стола и промолвил: — Жёнка!

Маяковский

Стол к обеду устилай скатертьюклеенкой. Коль прольешь, к примеру, щи, не волнуйся, не пищи. С нею жить сплошной расчет — сквозь нее не протечет.— Клим поел. Откинул ложки. Под кровать метнул галошки.

Маяковский

Начал Клим зело сопеть. Сын же взял велосипед. Хвастаясь машиною, гонит новой шиною. В стойле сыплется овес. Меринок пирует. Клим и мерину привез из резины сбрую. Вдруг кричат: «Горим! Горим!» Брызнули ребята.

Маяковский

У соседа, видит Клим, загорелась хата. Не стесняясь никого, Клим на это место мчит с пожарным рукавом от Резинотреста. Был с пожаром бой там. Двинул Клим брандсбойтом и зарезал без ножа начинавшийся пожар.

Маяковский

Обнимают Клима все. Славят за услугу. Трепыхается сосед, стонет с перепугу. Шел деревней бабий вой — хуже нету песни ж! Аж, казалось, головой на две части треснешь. Головы не арбузы. Фельдшер баит: — Надо ведь гуттаперчевый пузырь, льдом набив, прикладывать.

Маяковский

Только, видно, ищем зря. Где достанешь пузыря?— Клим, увидевши испуг: —На!— кричит, — отверчивай! Вот пузырь тебе, мой друг, самый гуттаперчевый.— Детвора, бородачи, парни и девицы, псы, телята и грачи — все пошли дивиться.

Маяковский

Удивился даже боров. Клим заметил: — Эка! У меня таких приборов целая аптека. Даже если в теле зуд, вскипятишь водицы в гуттаперчевом тазу в горнице помыться. Если с грыжей трудно жить, надевайте бандажи.

Маяковский

Кость сломал — бинтуй излом гуттаперчевым узлом.— Климу счастье подошло. Клим — мужик любимый. Все родимое село уважает Клима. На задворках гул и гам от игры футбольной. Парни, волю дав ногам, прыгают довольные.

Маяковский

Что ругаться по дворам, сыпля колотушки? Заиграла детвора в разные игрушки. Попик высох. Еле жив. Храм — пустое место. Все село заворожил тюк Резинотреста. —Это что!— смеется Клим.

Маяковский

Только жалко Италию Она: Ах, зачем вы давите и локоть и талию. Вы мне мешаете у камыша идти Бросьте! Конечно, это не смерть. Чего ей ради ходить по крепости? Как вам не стыдно верить нелепости?! Просто именинник устроил карнавал, выдумал для шума стрельбу и тир, а сам, пожабьи присев на вал, вымаргивается, как из мортир.

Маяковский

— Дай на ноги станем, — непременно полетим на аэроплане. Снарядим его у нас, выстроим машину. Подкуём летуна собственною шиной. Загранице ни на руб не давай нажиться.

Маяковский

Живо деньги удерут в эту заграницу. Если ж станем брать свое, будет нам лафа житье.— И добавил Клим, ярясь: —Мы других не плоше. Через всяческую грязь проведут галоши. Если ж враг захочет съесть нас и нашу ношу, как бы тем врагам не сесть в эту же галошу!—

Маяковский

Пришел и грянул октябрьский гром. Рвал, воротил, раскалывал в щепки. И встал над бывшим буржуйским добром новый хозяин — рабочий в кепке. Явился новый хозяин земли. Взялся за руль рукой охочей.

Маяковский

—Полным ходом! Вперед шевели!— Имя ему — советский рабочий. За всю маету стародавних лет, что месили рабочих в кровавое тесто, — пропорол рабочий хозяйский жилет, пригвоздил штыком на нужное место.

Маяковский

Где хозяйская спесь? Присмирел, как зайчик, под рукой рабочих волкхозяйчик, Ни шагнуть ему, ни орнуть, ни икнуть. Настал для хозяйчиков страшный годик, — свистнул хозяев, и над ними, как кнут, навис трудовых законов кодекс.

Маяковский

В этом кодексе крепкий наказ: растить и беречь рабочий класс. О рабочем труде должен радеть кодекс законов о труде. Этот закон не объедешь с тылу, пока рабочая власть жива. Будем хранить рабочую силу, будем беречь рабочьи права. статья Бился Фадей на всех фронтах.

Маяковский

Фадея на фронт коммуна зовет. Выпустил крови чуть не фонтан. И вот вернулся назад — на завод. Оглядел Москву, поглядел на людей. И в затылке крепко чеснул Фадей. Мне, говорит, зарабатывать хлеб, а как заработаешь, ежели нэп?!

Маяковский

Значит, опять шапку ломать. А хозяин возьмет да другого наймет. Ах ты, твоя растакая мать! Окото видит, да зуб неймет.— Оборвал его Пров: — Плакаться брось! Чего пересуживать вкривь да вкось? Нынче порядок у нас другой, наймешь не всякого, кто под рукой.

Маяковский

Никому не взять, не взять никогда с вольного ветра рабочих людей. Брать их должен с биржи труда!— —Ишь чудеса, — буркнул Фадей. А Пров опять: — Почесывай темя! Это тебе не старое время. Тут те не барский наем да расправа.

Маяковский

Биржа — ст.– крутая буржуям управа. Вторая управа — профсоюз, за союзом своим ничего не боюсь. Не возьмут в кабалу, ни в хозяйский плен, если ты профсоюза полноправный член. ст.

Маяковский

Ласков хозяина бас, просто — похож на пушечный. И не от газа маска, а ради шутки игрушечной. Смотрите! Небо мерить выбежала ракета. Разве так красиво смерть бежала б в небе паркета! Ах, не говорите: Кровь из раны.

Маяковский

Профсоюз тебе и подмога и щит. От него у хозяина пузо трещит. Профсоюз от тебя не потребует многого. Гроши — профсоюзный членский взнос, но зато подписал коллективный договор, а там ходи, подымая нос.

Маяковский

Союз с хозяином подпишет условия про плату, про срок, про твое здоровье. Знай трудись, ст.– да мотай на ус — де твой интерес блюдет союз.

Маяковский

А если б союз оплошал в договоре, тоже не дюже большое горе. В рабочей стране никому не приходится снижать условия ниже кодекса. Заяви наркомтрудскому органу, ст. и скверный договор мигом расторгнут. А чтобы в союз не ходить далёко, на заводе есть союзное око.

Маяковский

Каждый рабочий с ним знаком, называется око это — завком. Во всякой беде, во всякой невязке в завком направляйте шаг пролетарский. ст. Всё запомни, — учит Пров, — вали работать и будь здоров!— Запылал Фадей, как червонный туз, записался на биржу и в профсоюз.

Маяковский

Входит Фадей на заводский двор, идет заключать трудовой договор. Фадей плечами подпер косяк. Хозяин жмется и так и сяк. Хозяйские глазки в стороны лезут, — чтоб такое с Фадея урезать? Смеется Фадей: — Не те времена! Брось, хозяин, мозги уминать, верти не верти, ст.

Маяковский

крутись, как хочешь, а через кодекс не перескочишь. Как ни въедлив хозяйский нрав, не ужмет хозяин рабочих прав.— Говорит хозяин: — Прямо противно: договор трудовой, да договор коллективный — ст.

Маяковский

Фадей смеется, сощуря глаз: —Буржуям противно, а нам как раз! Нынче с рабочих не вымотать лишки — записано всё в расчетной книжке, не отменишь условий, хоть плачь да вой, расчетная книжка — ст.

Маяковский

свидетель живой.— —Ну, Фадей, теперь на завод!— Пров лукаво Фадея зовет. Вошел Фадей, растопырил глазища — куда девалась былая грязища? Вонь, да пыль, да копоть где? Всё подмел закон о труде. ст.

Маяковский

Клохчут машины, будто наседки, для безопасности скованы в сетки. Тут и нарочно рукой в привод даже разиня не попадет. Раньше завод — не завод, а геенна. Теперь по геенне прошла гигиена.

Маяковский

Прежде машины кропились кровью, теперь — берегут трудовое здоровье. Крепки устои рабочих прав, хозяйская жадность раздавлена в пласт. Прежде, знай, налетал на штраф, теперь не штрафнут, закон не даст. Раньше выгнать, что снять картуз.

Маяковский

Это — дико! Просто избранных из бранных одаривали гвоздикой. Как же иначе? Мозг не хочет понять и не может: у пушечных шей если не целоваться, то — для чего же обвиты руки траншей? Никто не убит!

Маяковский

Лицом не потрафил — готов расчет. А теперь пообструган хозяйский вкус. Попробуй погнать, попадешь на сучок. ст. Теперь увольнять много круче и только в следующих случаях: вопервых, если закроют завод, или на месяц работа замрет, или если к труду не годны, — в этих случаях — ст.

Маяковский

требуй выходных. А если работник не нужен в деле, предупредят его за две недели. И пусть хозяин орет и бесится, а должен заплатить за полмесяца. ст.– Конечно, гонят тех, кто зря вместо работы копает в ноздрях.

Маяковский

Да и то не уволят их, пока не обсудит дело РКК. Но если за дело под суд попал, или, скажем, дня на три без спросу пропал, иль в месяц ден шесть прогулял гуртом, тогда посидишь с голодным ртом.

Маяковский

—А ежели, скажем, я был нездоров?— И на это Фадею ответил Пров: —Болен — болей! Коль рабочий болен, месяца не будет уволен. А у бабы болезнь и роды могут тянуться до полгода. Если ж хозяин, разгильдяй и мошенник, в срок тебе не выплатил денег, если хозяин с тобою груб, в ругани кажет свой волчий зуб, перестал о твоем здоровье радеть и нарушил кодекс законов о труде, — то тебе по закону даны права до срока свои обязательства рвать.

Маяковский

Выполняй лишь четко и хватко правила ст. внутреннего распорядка. А в остальном — твое слово такое: —Оставьте, хозяин, меня в покое! Из правил лишь те обязательны мне, что на видном месте висят на стене.

Маяковский

А если они лишь в хозяйском мозгу, ст. я этих правил знать не могу! Раньше душил вопрос проклятый — это размер заработной платы. За грош всю силу рабочую вынь ему, за грош на хозяина шею гни.

Маяковский

Теперь по закону означен минимум, ниже которого — ни, ни, ни! Мало того: тогда за получкой ходи, отработав день труда, нынче с этой хозяйской штучкой ст. покончено навсегда.

Маяковский

Теперь производи расчет, пока рабочий день течет. А чтобы рабочим меньше заботы — деньги плати на месте работы. Раньше с отпуском одна тоска. Без копья в кармане иди в отпуска. ст. Теперь пришел другой черед, за отпуск деньги — давай вперед.

Маяковский

Встарь у рабочего власти нет. Власть — хозяйский кулак да разбой. А теперь изберут тебя в совет — место и заработок за тобой. ст. Спокоен и ты, и жена, и дети.

Маяковский

Можешь вовсю работать в совете. А вышел срок, истек мандат — на прежнее место вертай назад. Кодекс на этом стоит непреклонно! Дивится Фадей, застыл, как пень. —Раньше не до рабочих закону — трудись на хозяев и ночь и день.

Маяковский

Просто — не выстоял. Лег от Сены до Рейна. Оттого что цветет, одуряет желтолистая на клумбах из убитых гангрена. Не убиты, нет же, нет! Все они встанут просто — вот так, вернутся и, улыбаясь, расскажут жене, какой хозяин весельчак и чудак.

Маяковский

Теперь пять радостных слов: для рабочих норма часов. В целом мире этого нет, — да из них еще полчаса на обед. А если работница младенца кормит, еще додадут по законной норме.

Маяковский

Всем рабочим мира пример показывает кодекс СССР. часов! ст. ст. Выполняйте точно! К ним не подвесишь работ сверхурочных. Разве что очень нужда велика, да и то с разрешенья РКК. Где ты раньше на наших заводах знавал для рабочего долгий отдых?

Маяковский

С завода в постель, ст. ст. с недосыпа — к труду. Так сплошняком и тянул нуду. Раньше насквозь неделю потели, некогда даже волос причесать.

Маяковский

А теперь рабочему раз в неделю отдых сплошной часа! Хочешь — на лекцию, хочешь — в кино, хочешь — дома сиди с женой. Раньше праздники всем святым, ст. чтоб легче попам тянуть оброк, на клиросный вой, на кадильный дым рабочих сбирать за церковный порог.

Маяковский

Теперь святым не место у нас. Наша вера — рабочий класс. Тото косятся лабазники на красные праздники. Наш праздник — новый год. Солнце, на лето ведет поворот. Наш праздник — е января, рабочие впервые разглядели царя. е марта — ст.

Маяковский

престольник веселый, мы царя поперли с престола. е марта — старый, но юный день рождения Парижской коммуны. Первое мая — рабочий май, рабочих на всей земле подымай! е ноября — трубы не коптят, пролетарии празднуют Красный Октябрь.

Маяковский

Раньше об отпуске — год говори! Особенно, если хозяин скуп. Хоть год работай, хоть два, хоть три, а не бывать тебе в отпуску. Бросили воду в ступе толочь. В кодексе сказано, — молвил Пров, — пять с половиной месяцев прочь — и двухнедельный отпуск готов.

Маяковский

А если работа на вредном деле, еще добавляются две недели. Раньше — ст. ст. пройти цеховую науку — парень терпел многолетнюю муку. Где раньше мальчонку маял мастер проклятой учебою, злюч и колюч, теперь рабочей стране на счастье вырос советский фабзавуч.

Маяковский

Собирает он в уютные стены ст. молодых гвардейцев для будущей смены. А у хозяина морда моржа — по закону ему фабзавуч содержать. Тяжелой работой сводили в могилу, особенно женщин или ребят. Теперь берегут рабочую силу, законы хозяев весьма теребят.

Маяковский

Старый порядок прошел бесследно. В работе ночной, подземной и вредной законом наложен строжайший запрет на баб и ребят до восемнадцати лет. Баба на сносях — хозяину что? А под машиной рожать ст.

Маяковский

Скажут: не было ни ядр, ни фугасов и, конечно же, не было крепости! Просто именинник выдумал массу какихто великолепных нелепостей! Пришли и славословим покорненько тебя, дорогая взятка, все здесь, от младшего дворника до того, кто в золото заткан. Всех, кто за нашей десницей посмеет с укором глаза весть, мы так, как им и не снится, накажем мерзавцев за зависть.

Маяковский

не годится. Кодекс сказал хозяину: — Стоп! Бабе спокойно дай разродиться. Четырехмесячный отпуск готовь, по восемь недель до и после родов. —Лишь чистотой рабочий здоров, — гордо ст.

Маяковский

Фадею заметил Пров.— Кодекс и здесь стоит на посту и по заводу блюдет чистоту. Раньше работа ли, нет ли работ, — полным ходом бежит привод. ст.– Теперь в перерыве не случится беда, нынче, в обед, молчат привода.

Маяковский

Раньше на грязной работе, как зверь, треплешь свою одежонку. Теперь — свою ст. на заводе не стану трепать я — подавай завод — спецодеждуплатье.

Маяковский

Кодекс влезает и в щелочки быта. Им ни больница, ни клуб не забыты. Лампы ли в темных проходах погасли, грязно ли в бане, ст. в квартире и в яслях — всё заприметит, везде и всегда око закона — инспектор труда.

Маяковский

Если с хозяином начаты споры, суд под рукой правый и скорый, это ст. рабочей власти рука — защита рабочего — РКК. Недоволен решеньем — решенье не камень, есть пересуд примирительных камер. ст.

Маяковский

– Там не прошло, не копай в носу, неси протест в третейский суд. А если хозяин начнет уголовщину, например, фабзавкому работать не даст, для таких молодцов порядок упрощенный завела рабочекрестьянская власть. Народного суда трудовая сессия рассмотрит хозяйские мракобесия.

Маяковский

Суд укротит хозяйский нрав: хозяину за провинность такую — год отсидки, либо тысячный штраф. А то и всё добро конфискует. А последнее завоевание — социальное страхование. Раньше смерть или безработица — о рабочем никто не позаботится.

Маяковский

Либо станешь громилой и вором. ст. Либо собакой умрешь под забором. А теперь по кодексу дан наказ: —кипи работа страховых касс! Взносы с хозяев берутся строго.

Маяковский

Эти взносы — рабочим подмога. Если тебя постигла болезнь, вмиг за пособием в кассу лезь. Касса тебе даст и врача, и денег, чтобы лечёбу начать.

Маяковский

Руку отшибло, стал инвалид закон пособие дать велит. Сел без работы, не гляди исподлобья — в кассу иди, получай пособие. Кормильца ль схоронят ст. в семействе рабочем, касса и тут сумеет помочь им.

Маяковский

Чтоб больше не смела вздыматься хула, наденем мундиры и медали и, выдвинув вперед убедительный кулак, спросим: А это видали? Если сверху смотреть — разинешь рот. И взыграет от радости каждая мышца. Россия — сверху — прямо огород, вся наливается, цветет и пышится. А разве видано гденибудь, чтоб стояла коза и лезть в огород козе лень?.. Было бы время, я б доказал, которые — коза и зелень.

Маяковский

— —Ишь ты, — на это ответил Фадей, — кодекс твой, ейей, чудодей. Спасибо тебе, и будь здоров. Всё объяснил, товарищ Пров. Самому бы мне нигде, никогда не узнать про эти законы труда.

Маяковский

— Молвит Пров: — Погоди, парнишка!— Порылся за пазухой, вынул книжку. —Вот он! Весь! Совсем не длинен. От корки до корки— час прочесть. А при нем закон и надпись: Калинин.

Маяковский

— Фадей, улыбаясь, ответил: — Есть!— С тех пор у всех Фадеев водятся эти книжки рабочего кодекса. Силком не вырвешь, разве пальцы отвалятся. Такого кодекса нет нигде. Живут Фадеи и не нахвалятся на советский кодекс законов о труде.

Маяковский

Так — недаром прозвучало сказки старое начало, про забытый древний быт эта сказка говорит Те девицы — перестарки, хоть и были пролетарки, несознательностью их полон сказки легкий стих. Ну о чем они мечтали? Ну про что они болтали, сидя ночью до поздна у раскрытого окна?

Маяковский

Речи их подслушал Пушкин: щебетали те подружки — как бы, сбыв работу с плеч, спать с царем скорей залечь! Первой — радость только в кухне, а у третьей брюхо пухни бесперечь хоть каждый год. Сказка старая не врет.

Маяковский

Пред подобным разговорцем волокно вставало ворсом, от лучины едкий дым тмил глаза и разум им. И — единственно вторая, даль в окошко озирая, молвит: — Я б на всех одна наткала бы полотна.— Эта девушка мудрее — знать, над ней тогда уж реял, не касаясь старших двух, пролетарской воли дух!

Маяковский

За кустарной сидя прялкой, настоящей пролетаркой становилася она, хоть семья была темна. И Салтану и Гвидону набок сбили мы корону До конца ж их покачнем — сказку новую начнем. Эта сказка всем знакома: не сидят ткачихи дома, а идут, закрыв окно, на работу в Моссукно.

Маяковский

Им спорей работать вместе за станком в суконном тресте, заключив с недавних пор коллективный договор. Старины рассыпься иней хрупким снегомсеребром! Не царицу героиней, а ткачиху мы берем!

Маяковский

От ткачихи этой самой род ткачей идет упрямый; вишь у ней какая прыть: тканью весь бы мир покрыть. И она его покроет, лишь сырья запас утроит Думает — ночей не спит: как бы нам повысить сбыт!

Маяковский

Под ее заботным взглядом двадцать дочек стали рядом, не для игр, а для работ завивая хоровод. Не бывало это в сказках: двадцать фабрик слилось ткацких, собралось Москвы окрест, сорганизовавши трест. Этот трест не знает страха, так как та седая пряха в нем осталась навсегда Героинею Труда.

Маяковский

И нечего доказывать — идите и берите. Умолкнет газетная нечисть ведь. Как баранов, надо стричь и брить их. Чего стесняться в своем отечестве? Неужели и о взятках писать поэтам! Дорогие, нам некогда.Нельзя так. Вы, которые взяточники, хотя бы поэтому, не надо, не берите взяток. Я, выколачивающий из строчек штаны, — конечно, как начинающий, не очень часто, я — еще и российский гражданин, беззаветно чтущий и чиновника и участок.

Маяковский

Спросишь: «Это кто ж такая?» В ткацких много их мелькает, в пряхах — целые рои этих самых героинь. Посмотри — стоит у кросен пряха.Пряхин голос грозен. Клеймит Керзона хитрого простая пряха Викторова. Керзоны!Не противно ль вам от гнева беспартийного?

Маяковский

И Калинина жена — в ту ж работу впряжена, тоже бьет разруху в прах посреди таких же прях. Не вглядевшись в дело ткачеств, не опишешь пряхи качеств — в тысячах рабочих лиц отразился сказки смысл. А теперь, без переносу, обратимся к мериносу Мериносовая шерсть туго лезет к нам лет шесть!

Маяковский

Тот баран пред нашим братом стал давно аристократом, и его — изза блокад не осталось ни клока! Без него ж в суконном деле не прожить одной недели. Приуныл суконный трест. Просто — ставь на дело крест.

Маяковский

Снится раз ткачихе старой, что бесчисленной отарой тонкорунные стада направляются сюда. Впереди баран вприпрыжку сам бежит ложиться в стрижку. И немедля у станка — шерсть, как облако, тонка.

Маяковский

Повернулась пряха на бок сжать барана в пальцах слабых, только он оскалил пасть да и ну ногами прясть. Отбежав, проблеял веско: «Без меня — какая ж смеска?! Все высокие сорта уплывают изо рта! Мы решили так: пора нам, заграничным всем баранам, переждать годок, другой — к вам в Россию ни ногой!

Маяковский

Ах, почтенная подружка, злит меня фабком Петрушкин; чтоб мою умерить месть, дайте мне фабкома съесть!» Пряха сон с лица согнала, головою покачала и подумала: — Ведь впрямь дело он испортит нам; на одном, на грубом сорте, нам машины только портить: сберегать пора всерьез пуще золота сырье!

Маяковский

— Всех смутила сном ткачиха: «Без расчету нам, мол, лихо! Принимайся ж, млад и стар, сам учитывать угар!» Глядь — с тех пор и вправду в тресте стал расчет на первом месте. И великая беда пронеслася без следа.

Маяковский

Клонит пряхе сон ресницы и — опять баран ей снится: хитро кручены рога, морда глупая строга. Только стал теперь он франтом — нэпачом и спекулянтом: ловко сшит по моде фрак, на ботинках блещет лак. Он идет к ней шагом скорым, хочет в бок боднуть пробором, блеет: «Будешь ты, карга, мериноса в гнев ввергать?!

Маяковский

Всё равно вас доконаю, слабость вашу твердо знаю: ведь на каждом на шагу вас преследует прогул! Тот запьет, а тот закурит, тот в окно глаза прищурит. Смотришь — каждый полчаса языки — не шерсть — чесал!

Маяковский

Если б так ходили, тычась, все двенадцать ваши тысяч — в день ушло бы, мне видней, — тысяча рабочих дней. Со статистикой не спорьте, дело здесь совсем не в черте! Я ж нисколько не боюсь ваших жалоб в профсоюз!» Пряха встала раннимрано и расчет того барана, что глумился по ночам, рассказала всем ткачам.

Маяковский

Прихожу и выплакиваю все мои просьбы, приникши щекою к светлому кителю. Думает чиновник: Эх, удалось бы! Этак на двести птичку вытелю. Сколько раз под сень чинов ник, приносил обиды им. Эх, удалось бы, — думает чиновник, — этак на триста бабочку выдоим. Я знаю, надо и двести и триста вам — возьмут, все равно, не те, так эти; и руганью ни одного не обижу пристава: может быть, у пристава дети.

Маяковский

Стонут фабрики от гула: ни отлучек, ни прогула, все мгновенья на счету, — производство же в цвету. Шаг там звонкий слышен чейто? Это наша комячейка; аккуратности мерило секретарь ее Кириллов! Без заморских компаньонов сберегут они тканьё нам: коли что не так течет — кличь правленье на отчет.

Маяковский

Глядь — товар, как из Парижа, а расценка — даже ниже! Только этот сон забылся — пряхе в третий раз приснился, ставши толстым, как гора, мериносовый баран. Так пристав к ней, хуже клея, он теперь иначе блеял.

Маяковский

Кинув кроткий взгляд окрест, он жалел суконный трест: «Ахахах, какая жалость, хвост и сердце задрожало! То ли дело было встарь! Весь погибнул инвентарь! Все машины в беспорядке, на стальных частях заплатки, ворсовальных шишек нет, паутина на стене! А жилища для рабочих!

Маяковский

Где ж уютный уголочек? Где рояль? И где диван? Даже — нет отдельных ванн!! То ли дело заграница ткач — в футляре там хранится. Если ж полон весь футляр — на поддержку есть петля! Ахахах, какая жалость, хвост и сердце задрожало!

Маяковский

Без меня хотели Пусть. Айайай, какая грусть!» Тут ткачиха не стерпела, гневом праведным вскипела, и, безудержно строга, — хвать барана за рога: «Утоплю в поганой миске, перевертень меньшевистский! Предо мною ты не лей ядовитый свой елей!

Маяковский

Встречу я тебя по чину!..» Вдруг — бараний голос смолк — зарычало из овчины и на пряху прыгнул волк! Закричала в страхе пряха: «Провались, исчезни прахом!» Да рукой — к веретену, вдоль его перетянув. И проснулась в мелкой дрожи от проклятой этой рожи.

Маяковский

—Без гримасы — кто ж привык видеть лик твой, меньшевик?! Даже самый небрезгливый, слыша голос твой слезливый, от твоих слюнявых брызг вздрогнет вдруг и крикнет: «Брысь»! Но, оправившись от страха, наша правильная пряха не трепала языком — побежала в фабзавком. Рассказав свой сон зловещий, что ей блеял глас овечий, предложила рассмотреть — как ей быть со снами впредь?

Маяковский

—Ты, должно быть, обалдела. Я со снами не знаком! Это дело женотдела!— отвечает ей завком. В женотделе — смех до колик: «Вот привиделся соколик!» Но, когда замолкнул смех, забрало раздумье всех. —Ведь койгде, и вправду, речи схожи на голос овечий; ведь койкто и впрямь шипит про ухудшившийся быт!

Маяковский

Datasets:

AnyaSchen
/

image2poetry_ru

Dataset Card for "image2poetry_ru"

Models trained or fine-tuned on AnyaSchen/image2poetry_ru

AnyaSchen/vit-rugpt3-large-poetry-ft

AnyaSchen/vit-rugpt3-medium-blok

AnyaSchen/vit-rugpt3-medium-pushkin

AnyaSchen/vit-rugpt3-medium-esenin

AnyaSchen/vit-rugpt3-medium-tyutchev

AnyaSchen/vit_rugpt3_medium_mayak